КУЗНЕЦОВСКИЕ БЫЛИ

К северу от Твери, на 70-м километре Бежецкого шоссе, справа от него, неподалеку от райцентра Рамешки, стоят на холме рядом две сильно разрушенные церкви Михайло-Прудовского погоста: большая, Троицкая, 1812 года, с приделами Архангела Михаила и святителя Модеста Иерусалимского, и поменьше – Взыскание погибших 1883 года. Вокруг Троицкой церкви – старое кладбище в кустах сирени, где в «траве забвения» находятся могилы местных помещиков Голенищевых-Кутузовых и их крепостных крестьян. Могилы эти без крестов и надгробий. В недавнее время два надгробия были извлечены из «травы забвения» и кустов сирени и поставлены у южной стены церкви Взыскание погибших. Надгробия лежали перевернутыми на могилах местных советских колхозников с нацарапанными их именами. На другой стороне постаментов было выбито: «Елена Ивановна из рода князей Долгоруковых, супруга Тайного Советника сенатора и кавалера Павла Ивановича Голенищева-Кутузова, сконч. 24 апреля 1850 года на 72 году от рождения. Матери и другу и благодетельнице. Кавалер ордена (неразб.) Голенищев-Кутузов марта 11 1851 на 28 году от рождения. Жил для испытания жизни».

            Эти два надгробия извлечены и поставлены у церкви стараниями местного священника о.Владимира Шувалова, который ныне восстанавливает церковь Взыскание погибших.

            Сколько тайн, сколько судеб скрывают кусты сирени у осыпающейся Троицкой церкви, неизвестно. Она давно стоит без пения и прихожан с 30-х годов безбожного ХХ века. В честь «победы» над храмом и верой ближайшая деревня у церкви даже была названа «Безбожник». Рядом с церковью до сих пор стоят два бывших священнических дома, в которых некогда проживали батюшки Доброхотов и Груздев.

            Церковный холм с двумя храмами к востоку отделяется ручьем от другого холма, с остатками липового парка. Некогда на холме стоял деревянный барский дом с двумя флигелями. Перед домом росли кусты акаций, и проходила дорога к третьему холму, тоже за ручьем. На этом холме стояла и до сих пор стоит деревня Кузнецово. Барский дом не уцелел, сгорел в 60-е годы. Сгорел один из флигелей, а другой остался. В нем была начальная школа, но за неимением детей закрыта.

            Старые деревья липового парка, малый и большой пруды у дороги на Кузнецово, подернутые тиной и ряской, сто лет нечищеные, скрывают какие-то усадебные тайны; помнят они, конечно, картины иной, дворянской жизни, но, увы, молчат. Молчат и камни-валуны, разбросанные за площадкой дома, за которым некогда был фруктовый сад. В «парке» сохранилась цепочка лип, несколько серебристых тополей и много, много старых пней. «Парк» спускается по пологому склону к речке Каменка, на которой некогда была мельница с плотиной. На месте плотины ныне мелкий брод, а за бродом, выше по течению, как положено, разлив реки, наподобие пруда. Подобие это весьма отдаленное. За речкой Каменкой шумит на округлом холме сосновый лес. Его раньше называли «бабушкиным». В нем было много славянских курганов. Ну а где курганы-могильники, там, стало быть, и городище стояло неподалеку. Возможно, что городище находилось там, где ныне стоят две церкви на холме. С этого холма открывается захватывающий вид:  лесные дали, поля, перелески – видно далеко-далеко. Старая дорога из Твери на Бежецк проходила мимо церкви, рядом с ней. Видимо, была она обсажена могучими тополями, от которых ныне остались огромные пни.

            Вот, собственное, и все, что осталось от былой жизни в ландшафте описываемой местности. Некогда, в славянские курганы заглядывал, раскапывая их, священник Груздев – член Тверской археологической комиссии. Курганов было много, около двухсот. В доме священника Доброхотова еще недавно хранились старые фотографии и книги, но все это богатство как-то расползлось по тверским квартирам каких-то краеведов, энтузиастов, собирателей старины. Сам Доброхотов был репрессирован. Мирную, тихую жизнь дачников в этих местах не осложняют ни любопытство, ни интерес к былой жизни на трех холмах.

            А была она некогда многолюдной, яркой и разнообразной, насыщенной событиями и творчеством, добрыми делами и преданиями. Наш рассказ пойдет о насельниках барского дома, который стоял на вершине среднего из трех холмов, на берегу речки Каменка, между липовым парком и фруктовым садом. От дороги на Кузнецово его заслоняли кусты акаций.

            Имение Кузнецово принадлежало в 30-е годы XIX века Авдотье Павловне Голенищевой-Кутузовой, впоследствии носившее фамилию своего супруга, Ф.Н.Глинки.

            Родилась Авдотья Павловна в 1795 году в Петербурге, где и была крещена в храме Андрея Первозванного. Крестными были ее родной дед, адмирал Иван Логинович Голенищев-Кутузов (1729-1802) и Евдокия Ильинична, супруга Михаила Илларионовича Кутузова, князя Смоленского, будущего фельдмаршала. Родители: отец – Павел Иванович Голенищев-Кутузов (1762-1829), куратор Московского Университета, переводчик греческих и римских классиков; мать – Елена Ивановна, урожденная княжна Долгорукова.

            Воспитывалась Авдотья Павловна в смоленском имении деда, в среде ученых, литераторов и художников. Под руководством гувернантки в совершенстве овладела немецким языком. После смерти деда жила в родительском доме в Москве, изучала итальянский и французский языки, обучалась игре на арфе и клавесине. Любила поэзию, сочиняла стихи, переводила с немецкого. В 1829 году тяжело перенесла кончину отца. Материальное положение семьи ухудшилось, и она вместе с матерью переселяется в родное тверское имение Кузнецово. «Ее письма из имения московским друзьям изумляют правильностью слога, высокими чувствами, глубиной мыслей», - отмечает писатель А.Стрижев в биографии Авдотьи Павловны, приложенной к ее книге «Жизнь Пресвятой Девы Богородицы по книгам Четьи-Минеям» (Москва, 1904 г.). Этим источником мы будем пользоваться и в дальнейшем.

            Она пишет стихи.

            В Твери, на одном из светских раутов, Авдотья Павловна познакомилась с гонимым поэтом Федором Николаевичем Глинкой (1786-1880), сосланным сюда за принадлежность к тайным проправительственным обществам (декабристов – прим. авт.), судимому, невзирая на боевых заслуги в Отечественной войне (1812 г. с Наполеоном – прим.авт.) и влиятельные связи в эпоху императора Александра I (с.258).

            К тому времени Федор Николаевич Глинка уже отбыл свою ссылку в Олонецкой губернии, где глубоко заинтересовался культурой карел и эпосом «Калевала» и собрал материал для своей поэмы «Дева карельских лесов». Два поэта, «удрученный невзгодами офицер Глинка и одетая в траур в связи с потерей отца, молодая помещица оказались близкими друг другу и после объяснения во взаимной привязанности, соединили свои судьбы. Было это в 1831 году. С того времени девица Голенищева-Кутузова стала называться Авдотьей Глинка» (с.258).

            Лето супруги стали проводить в Кузнецове, на берегу Каменки. Федор Николаевич встретил здесь свою тверскую Карелию в лице населявших Кузнецово карел. Здесь он влекся изучением курганов в Бабушкином лесу,  а также курганов древнего городища Кидомля на берегу реки Медведицы, неподалеку от Кузнецова. Особый интерес вызвали у него так называемые «дивные камни» с руническими надписями и знаками, которые он стал собирать с помощью крестьян в кузнецовской округе. Камни ставились в аллеях парка и в саду. За любовь к камням барина-собирателя в Кузнецове крестьяне прозвали «чудным барином». В кузецовский период Ф.Н.Глинкой была написана рукопись-исследование «О древностях Тверской Карелии». Многие его стихи навеяны кузнецовскими красотами, впечатлениями из крестьянской жизни, их верой, приходской жизнью в местных храмах, общением со священниками Михайлово-Прудовского погоста.

            В отношениях двух сочинителей Авдотья Глинка играла руководящую роль, обладая твердым характером, безупречным литературным вкусом, обширными познаниями в истории. Она занимается переводами из Шиллера, печатается. Переводит преимущественно религиозную лирику немецких романтиков. Ее имя становится известным избранной читающей публике. «Полное признание к талантливой писательнице пришло только после выхода в свет ее замечательной книги «Жизнь Пресвятой Богородицы из книг Четьи-Миней» (М.,1840). …. Подумать только: 16 изданий выдержала эта книга в дореволюционное время, из них 6 – при жизни автора. Поистине народная книга» (с.261, А. Стрижев).

            Будучи глубоко религиозными людьми, Глинки усердно посещают храмы и монастыри, сходятся с духовенством и подвижниками. Особенно часто посещают они тверской Желтиков монастырь, где погребен отец Авдотьи Павловны. Глинки много занимаются благотворительностью.

            «Как помещики, супруги Глинки отличались доброжелательностью к крестьянам, участливостью к их нуждам. Один из современников Авдотьи Павловны пишет: «Ей досталось по наследству имение, обремененное долгами, но все-таки не совсем бездоходное. Прежде всего, обратила она внимание на быт и положение крестьян. Оброк был ослаблен, хлебные и прочие дани уменьшены наполовину. Далее она так обходилась с крестьянами, что незаметно для них и для себя вошла в полное слияние с ними.

Старики и старушки приходили без робости, садились просто без чинов на ступеньках крыльца у проезжей дороги и простодушно разговаривали с барынею, которая их слушала, лечила – и очень удачно (травам) и входила во все их нужды. Заметив, что крестьянских детей-малюток приносят в церковь с голыми головками и по сырой погоде, она принялась сама кроить и шить детские шапочки из остатков разных цветных материй. Это составляло ее постоянное занятие по вечерам в деревне и в Москве. Через некоторое время в деревенской церкви в праздничный день запестрел целый цветник детских головок: накануне роздано было материя несколько сот разноцветных шапочек» («О жизни и кончине Авдотьи Павловны Глинки», СПБ, 1863, с.10).

            Авдотья Глинка первой из русских женщин сумела овладеть сочинением акафистов – труднейшего жанра духовной поэзии. Причем овладела им превосходно: ее акафисты и поныне бытуют в широком церковном обиходе. Творчество писательницы включает художественные произведения, кроме акафистов, духовные стихотворения и переписка. В год смерти Авдотьи Глинки увидело свет еще одно крупное ее произведение  - «Житие святой великомученицы Анастасии Узорешительницы» (М., 1863).

            В годы совместной жизни Ф.Н.Глинка тоже много уделяет внимания духовной поэзии и прозе. Таковы его «Иов. Свободное подражание Священной книге Иова, духовные стихи – Опыты священной поэзии». Ф.Н.Глинка работает над рукописью книги «Письма русского офицера» и переиздает ее.

            В зимнее время супруги Глинки живут в Москве или Петербурге, печатаются в «Русском вестнике», «Сыне Отечества», «Вестнике Европе» и других изданиях.

            В 1862 году супруги переезжают в Тверь и поселяются в собственном доме. С оставленными в Москве и Петербурге друзьями продолжается переписка, как и многие годы до этого. В их числе: А.С.Пушкин, Н.И.Гнедич, М.П.Погодин, В.А.Жуковский, П.А.Плетнев, П.Я.Чаадаев и многие другие.

Одна из заслуг Авдотьи Глинка – основание благотворительного движения «Доброхотная копейка». Писательницей был составлен проект товарищества состоятельных особ, согласных отчислять в пользу неимущих один процент от средств, затрачиваемых на приобретение предметов роскоши. Личные средства писательница распределяла среди нуждающихся, обходя для этого подвалы и чердаки, где ютилась несчастная беднота. Это движение расширилось за пределы тверской земли, стало известно за рубежом.

Умерла Авдотья Павловна 26 июля 1863 года. Ее похороны в Твери стали демонстрацией неподдельной скорби многих людей из разных слоев общества. К дому покойной стекались сотни сочувствующих горожан. «Первую панихиду служили четыре священника из ближайших церквей. В день погребения, 29 июля, в дом печали приехал Кашинский архиепископ Филофей, сопровождаемый духовенством и полным хором певчих. Во Владимирской церкви, перед алтарем, пред которым когда-то состоялось венчание Глинок, служилась торжественная литургия, а затем совершалось отпевание усопшей. По Миллионной улице, обросшей толпами горожан, до самого Желтикова монастыря, что совсем не близко оттуда, гроб несли Кашинский архиепископ Филофей, военный губернатор Багратион, высшие городские чиновники. Перезвон колоколов, шествие 12 священников и присутствие архипастыря, сопровождаемого архимандритом Отроч монастыря Серафимом, все это придавало исключительное величие процессии». (с.266 А.Стрижев). Похоронили Авдотью Глинка рядом с могилой ее отца.

            «Так духовная писательница закончила свой жизненный путь, оставив по себе добрую память в потомстве» (с 266 А.Стрижев).

            В сентябре 1863 года Федор Николаевич в письме М.П.Погодину: «Мое положение томительно: это круглое сиротство. Вы знали нас, когда мы – Я и Она, - составляли десяток: Она была единицей, я – нолем. Проводил я свою золотую единицу в землю и остался нолем на земле!!» (Из книги Ф.Н.Глинки «Письма к другу», М., «Современник», 1990). Ф.Н.Глинка пережил свою супругу на 18 лет.

Горе он пытался смягчить деятельной общественной жизнью. Интересовался научными и общественными вопросами, следил за новыми открытиями в области исторических наук, за политикой. В Твери Глинка был почетным членом Тверского губернского статистического комитета, материально поддерживал многие научные изыскания, возглавлял тверское благотворительное общество «Доброхотная копейка» на протяжении 17 лет. Был избран действительным членом Московского археологического общества. С 1875 года Глинка был гласным городской думы.

            Наверное, летом навещал он осиротевшее Кузнецово. По преданию, он подарил его своему лакею.

            Скончался Ф.Н.Глинка в феврале 1880 года на 94 году жизни и был похоронен как герой Отечественной войны и истинный патриот, с воинскими почестями в Желтиковом монастыре, недалеко от Твери.

От этого монастыря практически ничего не сохранилось. Могилы Глинок, по-видимому, с уничтоженными памятными надгробиями были замурованы фундаментом какого-то склада. Дом Глинок в Твери сохранился.

«Вся его жизнь была посвящена славному и беззаветному служению родной литературе и любимой Отчизне. Он не был «связан чуждыми страстями», умел «правду говорить царю, народу и вельможе», ему поистине была «свобода чувств всего дороже», и пел он только о добре. «Пусть упрекают меня, - читаем в его «Письмах к другу», - что в описаниях своих предаюсь порывам восторга… О любви к Отечеству, о красотах изящного, о добродетелях христианских не могу говорить без восхищения». В этом порыве с особой красотой открывается великодушие гражданина и добрейшее сердце русского поэта и писателя Федора Николаевича Глинки (с.25 из предисловия к книге «Письма к другу», М., «Современник», 1990).